Товарищ командир, разрешите обратиться…

– Что там у тебя? Почему не отдыхаешь, санинструктор?

–  Уходить  надо…  Сердцем чувствую – что-то не так.

–  А  толком  объяснить  можешь?

– Не могу. Но знаю: опасно здесь. Надо уводить солдат…

– Сердцем, говоришь… Ладно, будь по-твоему. Но смотри у меня… Рота, подъем!

Была весна 1944 года, войска 4-го Украинского фронта шли по Крымской земле. 8-я разведрота 23-го дважды Краснознаменного полка,  заночевавшая  в  пустующем доме, поднялась и в полном составе покинула место ночлега. Не  ворчали:  война  есть  война, приказ  есть  приказ.  Отошли метров  на  800,  и  вдруг:  ба-бах! Только  что  покинутый  дом  разметало  на  тысячи  обломков.  То ли саперы мину не заметили, то ли неразорвавшийся снаряд глубоко зарылся в земле… 60  бойцов  были  обязаны жизнью  санинструктору  роты  – 21-летней  девушке  Кате.  Ныне  –  жительнице  района  Савелки Екатерине  Ивановне  Тимофеевой.

…Она  родилась  18  декабря 1922 года в Орловской области. В Макеевке, на Донбассе, поступила  в  медицинский  техникум. Отметить сдачу сессии первого курса компания девушек отправилась  на  пару  дней  на  природу.  Вернулись  домой  23  июня 1941  года.  В  город,  который всего  два  дня  назад  покидали совсем  другим.  Слово  «война» словно стерло улыбки и летние  краски…

Всего один курс медицинского образования – но тогда этого было достаточно, чтобы служить фронту.  Сначала  –  в  военно-полевом  тыловом  госпитале,  а затем – на фронте, в разведроте, с которой прошла от Украины до Прибалтики.

– Операции шли без перерыва.  Я  с  трудом  выдерживала… Вижу как-то – мои подруги, ровесницы,  перед  очередной  операцией что-то пьют из мензурок.

 Лекарство?

– Это спирт, – пояснили мне. –

Легче будет…

–  А  я  больше  всего  боялась даже  не  крови  и  страданий,  но вдруг  я  подам  не  тот  инструмент!  И  тогда  решила:  не  буду ни пить, ни курить. И тогда же поняла, что нужно проситься на фронт.

…В  госпиталь  прибыла  очередная  группа  раненых.  –  Вам санинструктор не нужен? – обратилась Катя к сопровождавшему офицеру. – Здесь тыл, жива останешься, – ответил тот, – а там – передовая…

– Если суждено жить – останусь жива и на фронте.

С  осени  41-го  года  Екатерина Ивановна – фронтовик в буквальном смысле этого слова. Причем не только перевязки и медикаменты входили в ее обязанности. Был у  нее  документ,  что  она  коров  в эвакуацию отгоняла, вот скот сдала – домой возвращаюсь. Пользуясь этим документом, она нередко  (разумеется,  переодевшись  в гражданское платье) отправлялась в  тыл  врага,  заходила  в  деревни, выясняла, есть ли там немцы. Был у нее и напарник – мальчишка,  сын  полка  (точнее,  сын роты).  Как-то  увидела  Екатерина  страшную,  но  повседневную картинку войны: у дороги лежит женщина, держит в руках ребенка – девочку. А мальчишка лет 12 расталкивает  ее:  «Мама,  просыпайся… Мама, вставай…».Увы,  и  мама,  и  дочка  были мертвы. А мальчонку – не оставлять же. Взяли с собой. Вот они на пару и проводили рекогносцировку.

– Конечно, страшно было, но боялась  я  больше  всего  не  ранения,  не  смерти.  Больше  всего боялась попасть в плен.

И  вот  то,  чего  боялась  Катя, случилось.  Возвращались  они из очередного рейда и нарвались на  полицаев.  Документ,  конечно, явился на свет, но все равно не отпустили. Разобраться надо. Привели  на  околицу  деревни, посадили под дерево, а сзади, за ними – крутой склон в овраг. Суета в деревне – немцев ждут, мол, старосту сейчас выбирать будут, а потом и с вами разберемся. Немцы появились, но на околицу  не  пришли,  так  в  деревне и  остались.  Не  до  выборов  им: гусей-курей  ловят,  погреба  потрошат. Суматоха пуще прежнего, вот  и  выстрелы  послышались… Тут кто-то из местных подошел к пленникам да и спихнул их в этот овраг.  Ободрались,  конечно,  но руки ноги  целы  остались  –  так по дну оврага и утекли к своим.

* * *

Всю  войну  Катя  прошла в  одном  подразделении.  Под Крымском  рядом  с  их  блиндажом  разорвался  снаряд.  Завалило  –  еле  откопались.  У  Кати  –контузия:  несколько  дней  плохо слышала  и  говорила.  Сломаны ребра да осколок засел – по счастью, мелкий и неглубоко. В санчасть? Нет! Ведь потом в другое место  направят,  а  здесь,  в  роте – все свои, как семья. Сама себе сделала перевязку, так и осталась в строю. И справки о ранении не имеет. А  Победу разведчики  встретили под Клайпедой, куда после взятия Кенигсберга были направлены на охрану государственной границы.  В  тамошних  лесах были  сотни  немецких  агентов, диверсантов.

– Схроны с оружием, припасами у них были такие, что можно было пять лет отсиживаться!

Там, в Клайпеде, в 1945 году появился офицер. Лейтенант, которому еще в Крыму, контужен-ному, Катя оказывала первую помощь, отвезла в госпиталь (врач тогда  сказал:  еще  пара  часов  поздно  было  бы).  Переписывались… И после победы – нашел и предложил руку и сердце. Это было  совсем  неожиданно:  вот так,  по  переписке?  Или  потому, что девушка ему жизнь спасла? – Я просто влюбился  в  вас с первого  взгляда,  –  ответил  офицер. Катя размышляла ночь. Муж и после войны служил в погранвойсках  в  Средней  Азии. Это были походные условия: переезды из гарнизона в гарнизон, с заставы на заставу. А после того, как  муж  погиб  при  исполнении служебных  обязанностей,  Екатерина  Ивановна  перебралась  в Зеленоград, где живет ее дочь. И  сейчас  Е.И.Тимофеева  не сидит  сложа  руки,  активно  работает в Совете ветеранов, у нее по-прежнему  ясные  ум  и  глаза.

И  главной  частью  своей  работы считает  встречи  с  молодежью  – школьниками, студентами.

– Они должны знать правду о войне, о том времени. Мы видим, что случается, когда люди забывают свою историю…

* * *

Екатерина Ивановна имеет не слишком  много  наград.  «С  начальником,  который  наградные листы  подписывал,  не  сошлись характерами»,  –  так  ответила Екатерина  Ивановна  на  вопрос одного генерала во время празднования 30-летия Победы. Вот и та крымская история не принесла наград санинструктору. Для Кати главной  наградой  было  –  что все остались живы. А война для  нее – не только Крым.Но  сегодня  именно  крымские  названия  –  Темнолесская, Тамань, Керчь, Сапун-гора, Севастополь  –  снова  сияют  в  памяти ярче других. Всего год назад мы отмечали освобождение Крыма от немецко-фашистских захватчиков, а в этом году – отмечаем воссоединение Крыма с Россией.  Кто  бы  тогда  мог  подумать?..

–  Мы  тогда  воевали  все  вместе,  –  говорит  Екатерина  Ивановна. – В роте были белорусы, украинцы,  крымские  татары, калмыки… Никто никого не считал  врагом,  оккупантом.  Враг был один – фашисты. Была одна беда, одна боль на всю страну… И сегодня у нас есть наша общая и страшная боль – Украина.

 И.ЛАЗАРЕВИЧ, фото 

из архива Е.ТИМОФЕЕВОЙ